Сериал отражает то, как изменился сам воздух мира. В девяностые - этот ветер в ветвях, осень, сумерки обнимают городок, и где-то рядом - другое, граница мира, волнующая тайна, которую еще можно искать с фонариками, с риском, и совы будут кричать во тьме над тобой. И тут же - желтый свет комнат, джаз, теплая духота, все знают друг друга, и волнующая тайна - рядом с каждым, каждый может оказаться не вполне тем, чем он кажется. Все в один голос признавали, что главное в сериале - атмосфера. И, определенно, она соответствовала чему-то, раз ее полюбили люди.
В этом новом plain-мире перестают работать привычные сюжетные отношения. Важные вещи, на которые еще недавно смотрелось (мне), как на новое, неожиданно оказались устаревшими. Они остаются все так же верны в принципе, но перестают быть актуальными, теряют прямую применимость к реальности, и пока не видно, что их заменяет. Раньше было как: надо преодолеть изоляцию, столкнуть "добро" со "злом" (или лучше сказать нейтрально - стороны конфликта, т к в общем случае не определено, какая из них злее), дать им взаимодействовать (не побороться, нет, это совсем позавчерашний день, а именно понять друг друга), и сердце сокрушится, прольется дождь (ну или вода из системы пожаротушения - дождь постмодернистски переосмыслен, все-таки это - город, вторичная среда) и наступит примирение. В этой парадигме воспринимались старые серии. От Купера можно было ждать, что, вот, наконец, он, оказавшись в самом эпицентре, сможет изнутри и внутри себя решить проблему. Решить проблему внутри себя - это казалось единственно возможным, самым честным и современным. Само по себе это остается справедливым, но не применимым на практике. Не всякий конфликт примиряется, не всякое горе возможно достаточно оплакать. Парадигма синтеза и взаимодейтсвия конфликтующих сторон, в сущности, является развитием старой сказочной парадигмы борьбы героя и чуда-юда, в которой от героя ожидаетя, что он будет проглочен, но тем самым пройдет через коцит и решит проблему в корне. Купер прыгнул в эпицентр, ну или позволил обстоятельства втянуть себя туда, что примерно то же самое. Но архетипическое решение не работает в реальности. Супергеройская стратегия имени святого Георгия - исключительно сказочная вещь. Становится видно, что такие сказочные образы нужны были, чтобы удерживать людей на каком-то пути, вести их куда-то, поддарживать в них надежду, но когда доходит дело до окончательного решения, эти стратегии пасуют. Невозможно выжить в брюхе кита. Вероятность победить злого дракона длизка к нулю. Храбрость по определению предполагает готовность к риску, и чем сильнее риск, тем храбрее считается герой. Но в реальности, вне сказки, чем сильнее риск, тем выше веротятность поражения. Мир проще и безнадежнее под этим новым белым дневным светом. В нем нет тех сумерек, в которых летают совы. В нем - другое. Контуры этого другого не ясны мне. Может быть, Линч их и вправду нащупал... Ждем следющих серий.
Еще вот что. Вот я тут пишу про то, как в сумрочном осеннем воздухе первого Твин-пикса бродило смутное ожидание чего-то, было ощущение близости неведомого. Скажут: я вчитываю. У нас в 90е было начало новой постсоветской эпохи, и смутные ожидания, ощущение перемен в воздухе как бы могло объясняться этим (хотя, по-моему, это было чуть раньше, в конце 80х). Но, мне кажется, российские тогдашние ожидания и перемены были лишь частью некоторого глобального культурного процесса. Мне вообще сильно кажется, что история внутри железного занавеса не так уж была изолирована от остального мира, и одни и те же воздушные фронты проходили над всеми, принимая лишь разные поводы и формы. Это видно, например, по массовой культуре, музыке, архитектуре, дизайне, моде, по "стилю" десятилетий, за внешними чертами которого ведь стоит определенное умонастроение, мировосприятие, не всегда хорошо анализируемое, но узнаваемое "по запаху".
И еще. Стало общим местом, что была такая штука постмодернизм, ирония, игры в цитаты при заведомо Пустом Центре, а потом всем надоела и закончилась, и ей на смену вроде бы как должна прийти если и не новая искренность, то, во всяком случае, серьезность. От новой искренности ожидались драматические признания, после которых ожидалось, что воздух станет чище, самообмана станет меньше, и можно будет, приняв некое новое, горькое, скорее всего, знание, двигаться дальше, т. е. это принятие откроет пути, которые вне его люди не видят, на которые опасаются взглянуть. Новое, похоже, в том, что этого не произошло. То ли правда слишком горька, что ее принять, то ли, и это скорее, все принято, но новых перспектив не просматривается, а вместо них тяжесть принятого и депресняки. Как будто бы только обманные и игровые цели двигали человеком, а теперь они отброшены, и не движет ничто.
ВОт тут надо вспомнить о мотивах действий и жизни человека, о Бездне Андреева, физиологических драйверах и над-физиологическом смыслополагании, которое я так люблю и которое, как мне становится ясным из нового Твин Пикса, не становится актуальным решением. Я даже понимаю почему. Потому что без физиологических драйверов оно не работает.
(Это мы недавно устроили себе семейный-просмотр прошлых и новых серий, чтобы, кроме прочего, потенироваться в восприятии устной английской речи. Надо сказать, в оригинале воспринимается как-то более целостно и чисто, чем в русской озвучке. Становится заметно, что многие интонации русской озвучки чужды оригинальному миру.
Эйджент - Купер - //
парень работящий ....
)
И, кстати, вот еще что важно.
Коллективное домашнее смотрение чего-либо вообще мне не очень свойственно, как-то жалко времени. А зря. Странным образом придает ощущение насыщенности и счастья. Воздух за окнами наполняется чем-то. Возможно, и вправду, современная жизнь выхолощена, бедна физиологически адекватными стимулами, для поддержания мотивационно-эмоциоанльного тона объективно требует таких дополнительных стимулов. Я для себя обычно отвергал их из-за их искуственности. Может быть, напрасно. Как я теперь понимаю, я уже и раньше, не вполне осознав, высказывался примерно в этом смысле: это серьезная игра, она достойна уважения.
Темные, интересные (по-старому интересные, как совы) процессы.
Сейчас как раз тот случай, когда новое не отменяет старого, а идет рядом.
Да, еще один момент. Мои эти рассуждения о свете и воздухе разных десятилетий относятся к сценам, так сказать, "реального плана" сериала, но я совсем упустил значительные по длительности сцены всяких сюрреальных сред с иррациональными и как будто бы не интерпретируемыми (и тем самым свежими) образами. Как и в начале 20 века, за новой серьезностью идет новый обэриутский абсурд, но надо понимать, что абсурд - это не то же самое, что бессмыслица. Человек в закрытой телефонной будке говорит, горячо убеждает кого-то, но мы не слышим слов, и испытываем ощущение абсурда, потому что абсурд - не бессмыслица, а неизвестное, то, интерпретации чего еще не сложились в общепринятых и привычных к использованию понятиях. Слепая женщина на крыше мира (привет Машинариуму, Ботаникуле и Кафке) включает рубильник и падает в Бездну, а Купер? нет, он не прыгнет в бездну. Не проложит новых путей. Он вернется назад тем же путем, которым пришел, в предыдущее странное место, в котором уже был, что, кстати, примерно соответствует приведенным выше интерпретациям. (надеюсь, это не спойлер :)
И далее - важное и актуальное, как мне кажется, состояние челоека, попавшего в реальность, о которой он Вообще Ничего Не Знает. Нулевого наблюдателя, лишенного даже возможности иметь предубеждения.
Абсурд хорошо необъяснимостью. Этим он потенциально плодотворен. Этим же он отличается от ребусов и всяких искуственно созданных загадок, в котрых некая "правильная" интерпретация зачем-то намеренно спрятана и может быть отыскана. Абсурд появляется там, где единой интерепретации еще нет, собственно, он ищет интерпретацию.
Тут приходят вголову мысли Дмитрия Быкова о Хлебникове, новом языке, беспредметном, о том, в какие эпохи и в каких условиях "безумное" становится актуальным, востребованным и важным: вот была Революция, но победила и переродилась в Реакцию, и актуальным художественным языком стал абсурд.
